Филип Дик — Мечтают ли андроиды об электрических овцах?
Филип Дик — Мечтают ли андроиды об электрических овцах? краткое содержание
После ядерной войны Земля превратилась в выжженную, умирающую пустыню. Вымерли почти все животные. Большинство людей давно перебрались на другие колонизированные планеты солнечной системы. Те же, кто был вынужден остаться, влачат жалкое, унылое существование в городах, тоже приходящих в упадок. Один из таких людей — Рик Декарт — профессиональный охотник на андроидов. Рик получает задание выследить и уничтожить нескольких беглых андроидов, нелегально прибывших на Землю. Но в ходе охоты у него невольно возникают сомнения. Рик задаётся вопросом — а гуманно ли это, уничтожать андроидов?
Мечтают ли андроиды об электрических овцах? — читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
«Мечтают ли андроиды об электрических овцах?»
Перевод с английского Н. Романецкого
Дик Ф.К.
Д45 В ожидании прошлого: Сб.: Пер. с англ. / Ф.К. Дик. — М.: ООО «Издательство ACT»: ЗАО НПП «Ермак», 2004. — 714, [6] с. — (Классика мировой фантастики).
«Мечтают ли андроиды об электрических овцах?», Стр. 8—182
ISBN 5-17-023137-7 (ООО «Издательство ACT»)
ISBN 5-9577-1205-1 (ЗАО НПП «Ермак»)
© Перевод. Н. Романецкий, 2004
Мечтают ли андроиды об электрических овцах?
Марен Аугусте Бергруд
Давно уже он в землю лег,
А все мне чудится: гуляет
Он в этих рощах, — на лужок,
Промокший от росы, ступает,
И распустившийся цветок
С ужимкой важной обоняет,
И слышит звонкий мой рожок…
Вчера умерла черепаха, которую мореплаватель Джеймс Кук подарил королю Тонга в 1777 году. Ей было около двухсот лет.
Черепаха, которой было дано имя Ту’ималила, умерла в королевском дворце в Нукуалофа, столице Тонга.
У народа Тонга животное пользовалось большим уважением. После того как черепаха потеряла зрение, оказавшись как-то в горящем кустарнике, специально назначенные слуги постоянно следили за нею.
Радио Тонга сообщило, что панцирь Ту’ималила будет передан в музей Окленда, Новая Зеландия.
Стоящий возле кровати модулятор настроения послал слабый, приятный импульс, который и разбудил Рика Декарда. Слегка удивленный — а он всегда удивлялся состоянию бодрствования, которое наступало внезапно, без долгого просыпания и длительных зевков, — одетый в цветастую пижаму, Рик поднялся со своей кровати и потянулся. Айрен, его жена, тут же открыла серые глаза, моргнула, потом издала короткий стон и закрыла их вновь.
— Ты ставишь свой «Пенфилд» на низкий уровень, — сказал Рик. — Давай я добавлю, ты быстро проснешься и…
— Оставь регулятор в покое! — Голос жены прозвучал резко и зло. — Я не хочу просыпаться вовсе.
Рик сел рядом с Айрен, наклонился к ней и мягко объяснил:
— Если добавить уровень импульса, ты будешь просыпаться в хорошем настроении, только и всего. На уровне «С» модулятор приведет тебя в состояние бодрствования так же быстро, как меня.
Рик дружелюбно — его собственный «Пенфилд» был выставлен на уровень «D» — погладил обнаженные белые плечи жены.
— Убери свои лапы, грязный коп, — прошипела Айрен.
— Я не коп! — Рик, не ожидавший он нее подобной резкости, ощутил легкое раздражение.
— Ты хуже копа, — сказала жена, не открывая глаз. — Ты — нанятый копами убийца.
— Я никогда в жизни не убивал людей! — Раздражение переросло в откровенную неприязнь к жене.
— Людей ты действительно не убивал, — согласилась Айрен. — Зато несчастных анди…
— Должен заметить, что ты без колебаний тратила деньги, которые я получал за анди, на любую привлекшую твое внимание ерундовину… — Рик поднялся и подошел к консоли модулятора. — А ведь мы вполне могли накопить достаточную сумму, чтобы купить настоящую овцу и заменить эту электрическую подделку, что стоит наверху. При моих-то заработках можно было бы завести кое-что получше этой липовой скотины!
Он застыл в нерешительности перед модулятором, раздумывая, набрать ли код таламус-ингибитора (и погасить вспышку ярости) или таламус-стимулятора (и возбудиться до такой степени, чтобы выиграть спор).
— Если ты добавишь себе яда, — сказала Айрен, открыв глаза и пристально глядя на мужа, — я тут же последую твоему примеру. Я установлю модулятор на максимум, и ты узнаешь, что такое настоящий скандал. — Она резво соскочила с кровати и подбежала к своему «Пенфилду», по-прежнему внимательно наблюдая за действиями мужа. — Ну, давай, набирай! Посмотрим, что я за птица?!
Рик вздохнул, обезоруженный ее угрозой.
— Я наберу код, запланированный в моем графике на сегодня.
Заглянув в график, он обнаружил, что третьего января 1992 года от него требуется деловое, профессиональное отношение к работе.
— Если я последую своему графику, — осторожно сказал Рик, — ты согласишься набрать код, запланированный в твоем?
Он предусмотрительно не стал связывать себя никакими обязательствами, ожидая, согласится ли жена с его предложением.
— Согласно моему графику, — заметила Айрен, — у меня на сегодня запланирована шестичасовая депрессия с изрядной долей самообличения.
— Что? — удивился Рик: депрессии подрывали саму основу идеи моделирования настроения. — Зачем ты планируешь такие дни? — И уныло добавил: — Никогда бы не подумал, что ты можешь использовать модулятор для того, чтобы впасть в подобное состояние!
— Однажды днем я сидела дома, — сказала Айрен, — и, естественно, включила «Бастера Френдли и Его Гостей». И в тот момент, когда он собирался сообщить какую-то очень важную новость, программу перебили жуткой рекламной заставкой, из тех, которые я ненавижу… ну, ты знаешь, типа «Выбери свинцовые гульфики „Маунтибэнк“ или станешь специалом!» Поэтому я на время выключила звук и услышала… в здании, в нашем здании. Я услышала… — Она сделала рукой неопределенный жест.
— Пустые квартиры, — подсказал Рик.
Порой он тоже слышал их — ночью, когда вроде бы спал. Теперь даже наполовину заселенное здание, пригодное к эксплуатации, оценивалось очень высоко на схемах, отражающих плотность населения. Мало того, в районах, до войны называвшихся пригородами, можно было отыскать абсолютно пустые здания. Рик слышал о таких домах. Правда, он получал информацию из вторых рук и, подобно большинству людей, не стремился проверить ее.
— В тот момент, — продолжала Айрен, — когда я выключила звук телика, я была в настроении три-восемь-два. Я только что набрала этот код… Я воспринимала пустоту разумом, а не чувствами. Потом чувство пришло — я почувствовала благодарность и признательность за то, что мы можем пользоваться модулятором «Пенфилд». Такова была моя первая реакция. А потом мне вдруг стало понятно, что ощущать отсутствие жизни — это болезнь. Ощущать не только в нашем здании, но и повсюду, ощущать, но делать вид, что ничего не случилось… Понимаешь ты? Полагаю, вряд ли. И того короткого ощущения оказалось достаточно, чтобы посчитать его признаком психического заболевания. Они назвали его «отсутствие адекватного аффекта»… А тогда я оставила звук телика выключенным, подсела к модулятору настроения и стала экспериментировать. В конце концов я отыскала код отчаяния. — Смуглое дерзкое лицо Айрен просто светилось удовлетворением, будто она достигла чего-то стоящего. — И включила новый код в свой график. Он действует дважды в месяц. Думаю, этого вполне достаточно, чтобы прочувствовать безнадежность нашего существования здесь, на Земле, в то время как все более или менее толковые люди давно эмигрировали. Тебе так не кажется?
Источник
Декардом то да он андроид
Филип Киндред Дик
Мечтают ли андроиды об электроовцах?
DO ANDROIDS DREAM OF ELECTRIC SHEEP?
Copyright © 1968, Philip K. Dick.
Copyright renewed © 1996, Laura Coelho, Christopher Dick and Isolde Hackett.
Серия «The Best of Sci-Fi Classics»
© М. Пчелинцев, перевод на русский язык, 2016
© А. Рух, вступительная статья, 2016
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Э», 2016
Трудно быть человеком
Оглядывая биографию Филипа Киндрета Дика, можно с уверенностью сказать, что он был эталонным неудачником. Фактически по-настоящему ему повезло в жизни только один раз – когда из-за осложнения при родах матери умерла его сестра-близнец, а не он. Впрочем, этого Дик не простил себе до конца своих дней. Остальное – череда неудач, типичная для «непризнанного гения». Пять распавшихся браков, отказ в сотрудничестве со стороны большинства более-менее престижных (и платящих солидные гонорары) издательств, бесконечные метания между наркотиками и психиатрическими лечебницами и, наконец, смерть от передозировки амфетаминов менее чем за месяц до премьеры «Бегущего по лезвию бритвы» – фильма, давшего его наследникам все, о чем он мог только мечтать.
И все же Филип Дик прожил жизнь, которой можно позавидовать: ведь созданные им книги перевернули сознание не одного поколения читателей.
В 1964 году Дик пишет рассказ «Маленький черный ящичек». Историю новоявленного пророка Уилбура Мерсера (от английского mercy – «сострадание»), создавшего новый религиозный культ, основанный на эмпатии – способности человека сопереживать живым существам. С помощью эмпатоскопа, специального прибора, передающего эмоции, адепты нового верования могут разделить с Мерсером испытываемые тем страдания. Постепенно мерсеризм становится все более популярен, хотя о его создателе ровным счетом ничего не известно: он – лишь образ из эмпатоскопа, человек, под градом камней упрямо поднимающийся по склону холма. Более того: дотошные исследователи, исходя из некоторых особенностей пейзажа, установили, что действие происходит не на Земле! Правительство, понимающее, что религия, основанная на сопереживании, лишает власть возможности контролировать граждан, начинает всеми силами бороться с мерсеризмом, однако он лишь приобретает все новых и новых сторонников. Что это – духовная революция или подготовка к инопланетному вторжению, – так и остается загадкой: у «Маленького черного ящичка» открытый финал.
Четыре года спустя выходит роман «Мечтают ли андроиды об электроовцах». Роман, описывающий мир, переживший Финальную Всеобщую Войну. Точнее, не переживший. Пребывающий в мучительной агонии в ожидании неминуемого конца. Мир, в котором мерсеризм стал главенствующей, а пожалуй, и единственной религией, а эмпатоскоп – обязательным атрибутом каждого жилища. Именно в этом мире, где убийство живого существа воспринимается даже не преступлением, а непостижимой патологией, ведет свою войну Рик Декард. Охотник на андроидов.
Экологическая катастрофа, приведшая к уничтожению большей части земной биосферы, вынуждает правительства всеми способами поощрять эмиграцию на только-только колонизируемый Марс. Промышленные гиганты, вроде Розеновской корпорации, наживают колоссальные барыши, делая быт переселенцев более сносным: ведь каждый, кто согласится оставить умирающую Землю, получает в дар бесценного помощника-андроида, ничем практически не отличимого от человека. Ничем, кроме одного: он – не человек. Машина, не способная испытывать эмпатию – и быть объектом эмпатии своих хозяев. Разумная, чувствующая вещь.
Стоит отметить, что Дик, вместе с большинством своих коллег по «Новой волне» американской фантастики, весьма охотно пользуется тем, что примерно в то же время братья Стругацкие сформулировали как «счастье ничего не объяснять». В отличие от своих старших товарищей по цеху, столпов Золотого века SF, тщательно обосновывающих каждое свое допущение с позиций современной им науки (отчего большинство из них выглядят сейчас довольно наивно), авторов «Новой волны» куда более интересует не мир, зачастую весьма условный, а взгляд на человека и его место в мире с необычного ракурса.
Именно поэтому множество возникающих при чтении романа вопросов так и остаются без ответа. Более того: автора куда больше интересует не логика повествования или непротиворечивость создаваемой им картины, а то, каким образом герой (и, конечно, читатель – в первую очередь читатель!) станет разрешать возникающие этические коллизии. Именно поэтому некоторые вводимые автором установки кажутся неестественными и даже надуманными. Например, одно из ключевых допущений романа – для побега с Марса андроидам необходимо убить своих владельцев. Зачем, с какой целью? Неясно. Зато последующая охота на «бедных анди» становится полностью оправданной, ведь каждый из них – убийца. Собственно, создание таких коллизий и является авторской целью. Дик виртуозно раскачивает ситуацию, повышает напряжение – чтобы, наконец, по классическому канону привести героя к катарсису.
Рискну предположить – а там, где автор отказывается от должных обоснований, «читательские теории» более чем правомочны, – что в конечном счете все упирается в человеческую натуру, изменить которую не под силу никакому этическому учению. Сам Декард замечает, что «способность к состраданию возможна только у травоядных животных да, может быть, у тех всеядных, которые могут переходить на чисто растительную диету». Однако человек, пусть и перешедший на искусственный белок, продолжает оставаться хищником. В условиях, когда эмпатическая политкорректность начинает распространяться даже на насекомых, людям жизненно, биологически необходим Враг. Объект для охоты, выведенный из сферы всеобщего сострадания – и в то же время воспринимаемый в качестве полноценной добычи. И демонизация андроидов здесь действительно кажется оптимальным выходом. Не правда ли, очень похоже на не такие уж давние времена, когда из числа людей исключали то за цвет кожи, то за образ мыслей.
В самом деле. Когда-то человеком считался соплеменник. Затем – говорящий на одном языке, принадлежащий к одной религии, расе, культуре. Наконец – биологическому виду. Но предел ли это?
Кажется, ключевой вопрос романа – может ли человек в принципе распространить эмпатическое чувство на андроида? Или, иными словами, является ли искусственно созданная жизнь – жизнью? Ситуация с отношением к электронным животным, на первый взгляд, дает отрицательный ответ: зооморфные механизмы приобретаются сугубо для того, чтобы пустить пыль в глаза соседям (или, как в случае с Розеновской корпорацией, клиентам). Даже фургоны, доставляющие сломанных электроживотных в ремонт, замаскированы под ветеринарные. Именно поэтому сам факт того, что чей-то питомец является машиной, является страшной и где-то постыдной тайной. Рик Декард настолько фрустрирован тем, что его овца – не живая, что готов буквально на все ради того, чтобы заменить ее оригиналом.
Однако в тексте довольно недвусмысленно показано, что разница в отношении к настоящим и электронным животным искусственна и надуманна. Человек, не знающий, что именно находится перед ним, по умолчанию испытывает эмпатию к объекту – и лишь убедившись, что перед ним «оно», неодушевленная имитация, отказывается от сопереживания. Особо заметно это в ситуации с совой Скрипи, которую Декард сперва принимает за живую.
Неудивительно, что постепенно Рик – в том числе и в силу профессиональной деформации – начинает испытывать к своим «клиентам» чувства, далекие от сугубо профессионального долга. Он искренне восхищается вокальными данными Любы Лофт, звезды сан-францисской оперы. Да, убедившись в том, что она один из бежавших с Марса андроидов, Декард без колебаний убивает ее, становясь еще на тысячу долларов ближе к заветной мечте о настоящем животном. И тем не менее отсутствие колебаний не означает отсутствия сожалений.
Источник
