«Чужой: Завет»: постбиблейская притча
«Чужой: Завет» (Alien: Covenant) — пожалуй, самая ожидаемая премьера 2017 года. В режиссерском кресле — тот самый Ридли Скотт, в третий раз вернувшийся к знаменитой саге. Фильм 1979 года стал не только прорывом в карьере молодого режиссера, но и занял впоследствии почетное место в мировом кинематографе, встав в один ряд с эпопеей Лукаса. Сделав космос ареной, Скотт сместил авантюрно-пионерский акцент «Звездных войн» в мрачный мир фантазий Ханса Гигера о совершенном убийце-ксеноморфе. Картину органично дополнил саундтрек Джерри Голдсмита и образ Эллен Рипли, сумевшей в одном лице аккуратно отразить обе грани человека, его женственную и мужественную стороны. Этот же ключ не дает покоя режиссеру и спустя 30 лет. Только теперь акценты сместились на мыслящую биомашину, созданную человеком.
Небольшой экскурс
Правду говорят, что в одну реку нельзя войти дважды: последующим частям франшизы, кажется, постоянно чего-то недоставало. Ни Кэмерон, ни Финчер не смогли в итоге передать той безысходности и драматизма, игры света и неподдельного ужаса в глазах членов экипажа, которую зритель наблюдает в первом «Чужом». Версия француза Жене и вовсе теряет остатки не только утонченности, но и в целом здравого смысла. И вот спустя годы Ридли Скотт снова берется за штурвал.
Кадр из фильма «Прометей»
Предшественник «Завета» «Прометей» собрал поровну позитивных и негативных отзывов. Бог его знает, на что рассчитывали фанаты, слишком разношерстым был их личный опыт любви к ксеноморфу. В итоге примерно все сошлись во мнении, что «Прометей» получился лентой визуально превосходной, но уж слишком величавой и перегруженной философским дискурсом. Зато в нем замаячило библейское имя андроида, и вот уже сам он выруливает на главную роль «Завета». А решительной женщине уготована почетная, но, увы, вторая роль в новом проекте.
Легко сказать, когда фильм (музыка, картина etc) не понравились. Когда нет искры или стержня, над костюмами, спецэффектами и прочим антуражем можно только посмеяться. Когда очень понравилось, тоже понятно — речь фаната не остановить. Другое дело, когда фильм зацепил или, как в случае с «Заветом», оставил неоднозначное впечатление. Здесь, кажется, важной становится каждая деталь.
Сюжет
Потеряв связь с «Прометеем», комплектуется новая колонизаторская экспедиция —корабль «Завет» летит на планету, которую ученые считают пригодной для заселения.
«Чужой: Завет». Новый экипаж в полном составе
Авария, произошедшая за семь лет до окончания полета, уносит жизнь капитана корабля (яркий в прямом смысле эпизод с Джеймсом Франко) и меняет планы экипажа. В результате команда оказывается на неизведанной, но вроде бы вполне пригодной для колонизации планете.
Символы
«Завет» логически развивает затронутые в «Прометее» вечные вопросы, очевидно волнующие самого Скотта еще со времен «Бегущего по лезвию», — жизни и смерти, долга и воли, искусственного разума и его создателя. Символов здесь действительно много, будьте внимательны.
Кадр из фильма «Чужой: Завет». Гай Пирс и Майкл Фассбендер
Андроид, играющий на рояле Вагнера и называющий себя именем скульптуры Микеланджело, а после — с мастерством профессионального художника отрисовывающий эскизы Чужих (кстати, это были работы самого Гигера), и со скрупулезностью опытного ученого выращивающий совершенные организмы. Господь и человек? В самом начале Давид спросит у своего инженера Питера Вайленда (Гай Пирс): «Если ты создал меня, кто создал тебя?» Тут даже школьнику, не видевшему ни одной части знаменитой франшизы, станет ясно — перед нами не просто искусственный организм.
Кадр из фильма «Бегущий по лезвию»
Само название «Завет» — уже нескромный отсыл к Библии: «Впервые термин «Ветхий Завет» появляется в 2Кор. 3:14, где он связывается с Моисеевым Законом, и возможно, автор традиционно понимает его как обязательства, наложенные Богом на народ». Многим зрителям теология с ницшеанством на большом экране покажутся за уши притянутыми. Пришли на рубилово с ксеноморфами, а тут вам — диалоги о смысле жизни, роботы, цитирующие классиков. Однако просто так отмахнуться от 80-летнего Ридли Скотта не получится.
Много актеров и один герой
В проекте заявлены Кэтрин Уотерстон, Гай Пирс, Джеймс Франко, Дэнни Макбрайд, Билли Крудап и другие. Но камера в основном кружится вокруг Майкла Фассбендера — главного героя «Завета», исполнившего сразу двух андроидов-антиподов. Являясь модернизированной моделью Дэвида из «Прометея», Уолтер гораздо ближе к человеку своей способностью к эмпатии. Чистый разум, возведенный в абсолют. Люди, да и Чужие, кстати, тоже — служат лишь явлениями природы, стихийными статистами в противоречии между двумя андроидами.
Майкл Фассбендер хорош в роли андроида
Символов здесь хватает и не всем они придутся по вкусу. Например, сцена с предательским поцелуем двойников, или игра на флейте. Дэвид/Уолтер в полной мере олицетворяет один из современных архетипов — мужчины с осанкой профессионального танцора, льдом в глазах и неопределенными сексуальными предпочтениями. Что уж там говорить, на борту корабля вместе с остальными семьями присутствует и гомосексуальная пара (актеры Демиан Бишир и Натаниель Дин).
На этом фоне довольно старомодными выглядят ухватки Дэнни Макбрайда и даже мальчуковые майки Кэтрин Уотерстон — женского персонажа, который, собственно, и был раньше стержнем проекта. Вообще о прошлых сериях напоминает не только майка Рипли, хватает и других отсылов вроде олдскульного оружия или прохождение экипажем плотных слоев атмосферы перед высадкой.
Кто-то ругается на бестолковость колонистов, лезущим куда не следует по всем законам второсортных фильмов ужасов. Но и здесь можно увидеть некое подобие гендерных ролей, где мужчина простодушно заглядывает в кокон — там ведь «так красиво!», а женщина-мать мечтает о безопасном гнезде и от того подозрительна к любой новости: «Куда полез, ноги промочишь!» Понравится ли феминисткам идея, что именно женщина — самый консервативный персонаж в любой из серий «Чужого»? Впрочем, против прогресса в лице искусственного разума уже не попрешь.
Кадр из фильма «Чужой: Завет». Актриса Кэтрин Уотерстон
Важные составляющие
Кино — просто конфетка для тех, кто любит глазами. Фильм снимался на базе Fox Studios Australia в Милфорд-Саунде с использованием искусственного освещения, добавляющего нездешности чужой планете. Дариуш Вольски, оператор картины, рассказывал в одном из интервью, что вдохновлялся Новой Зеландией, ее природой и мягким светом, пробивающимся сквозь облака.
Но помимо мастерского освещения, зрителя ждут кадры и ракурсы — стройные, красивые и по-настоящему гнетущие. Если добавить к этому ну необыкновенно эффектный дизайн корабля, очередную разновидность космических выродков — неоморфов, а также саундтрек, написанный австралийским музыкантом Джедом Курзелем, на мелкие недочеты картины в принципе можно закрыть глаза.
Выводы
Фильм можно рекомендовать к просмотру, отчего бы и не посмотреть? Разумеется, при условии, что вы спокойно относитесь к современному гендерному разнообразию. Поклонники Ридли Скотта с удовольствием пороются в символике «Завета», сопоставив пасхальные яйца «Чужого», «Прометея», «Бегущего по лезвию» и не только. Любители фантастики получат красивую картинку. Любители трэша и хорора — свою долю адреналина: инопланетные гады очень даже омерзительны, быстры и кровожадны.
Ну и молодое поколение, не смотревшее предыдущие части франшизы, тоже не потеряется: фильм вполне может быть рассмотрен как самодостаточное произведение. И даже такие особенности жанра, как бестолковость статистов экипажа — капля в море по сравнению с задумкой и воплощением в жизнь новой картины Ридли Скотта.
Ридли Скотт на съемочной площадке
Кстати, весной Скотт пообещал, что в случае, если «Завет» окупится, он снимет еще три фильма франшизы. И существует большая вероятность, что к съемкам нового фильма приступят уже через год.
Источник
Космическому хоррору «Чужой. Завет» вредит величие замысла
А «Мурку» можешь?» – хочется спросить андроида Дэвида (Майкл Фассбендер), когда он садится за фортепиано и в ответ на просьбу инженера-создателя сыграть что-нибудь исполняет «Вход богов в Валгаллу» из вагнеровского «Золота Рейна».
В смысле нельзя ли попроще, без демонстративного ницшеанства. Как в первом «Чужом», где команда транспортного звездолета «Ностромо» всего лишь пыталась выжить в столкновении с неуязвимым и совершенным монстром.
На самом деле непросто все было уже тогда – зародыш религиозной притчи был имплантирован в «Чужого» с самого начала и прошел почти те же стадии развития, что и сам чудовищный ксеноморф, нарисованный сюрреалистом Гансом Руди Гигером.
Первый «Чужой» (1979), снятый Ридли Скоттом, был стадией «хватающего лицо», чистым ужасом, поднявшимся из глубин подсознания. Его интерпретировали в сугубо фрейдистском контексте. В хрестоматийной работе Барбары Крид «Ужас и монструозно-фемининное», написанной в 1980-х, «Чужой» трактовался, в частности, как визуализация мужских страхов перед непонятным женским, прежде всего связанных с тайной зачатия, беременности и родов. Крид делала акцент на том, что в «Чужом» эти процессы переживают мужчины: их насильно оплодотворяют и заставляют вынашивать зародыш Чужого.
«Чужие» (1986) Джеймса Кэмерона были стадией «грудолома»: фильм ужасов соединялся с боевиком, спецназ сражался с целым выводком резвых Чужих. Но андроид на борту – такой же неизменный член экипажа, как Эллен Рипли, героиня Сигурни Уивер, – уже носил имя Бишоп (Епископ): религиозные аллюзии пробили оболочку космического хоррора, как маленький Чужой – грудину человека-носителя.
«Прометей» Ридли Скотта: Лавка чудес
«Чужой-3» (1992) Дэвида Финчера закономерно оказался зрелой особью, религиозной притчей в полный рост. В одном из вариантов сценария действие происходило в монастыре. В окончательной версии сюжет поместили в космическую тюрьму, заключенные которой – убийцы и насильники – стали религиозной общиной, во мраке ужаса и греха ищущей путь к спасению через Евангелие. Но их настоящим спасителем оказалась лейтенант Рипли, упавшая с небес. На борту ее шлюпки притаился Чужой, поэтому спастись было суждено не всем (в этом пункте христианство и фильм ужасов солидарны). Сам спаситель, как и положено в христианском мифе, принес себя в жертву: Рипли, беременная Чужим, раскинув руки, бросилась в раскаленную бездну гигантского сталеплавильного котла. Но, убив главную героиню космической франшизы, Финчер не завершил религиозный сюжет.
Ибо за смертью следует воскрешение.
«Чужой-4» (1997) Жан-Пьера Жене, в котором погибшую Рипли клонировали вместе с зародышем Чужого в утробе, не просто суммировал мифологию предыдущих серий, но предложил еретическую трактовку ключевых христианских сюжетов и символов. Помимо воскрешения там были и непорочное зачатие, и предательство с поцелуем, и аллюзия на двенадцать апостолов.
К моменту, когда во франшизу вернулся начавший ее Ридли Скотт, четыре фильма о Чужих составили, в сущности, гностическое Евангелие, корпус мрачнейших кинотекстов, несущих откровение о зле. Гностицизм был источником ересей в раннем христианстве и позже в исламе. А с появлением «Чужих» любимая идея гностиков о злом создателе этого мира проникла в New Age, оптимистическую оккультную доктрину современности, адепты которой ждут начала счастливой эры Водолея.
В «Прометее» (2012), предыстории всех «Чужих», Ридли Скотт отправил людей на поиски своих древних создателей. А «Чужой. Завет» – вторая ступень трилогии, хронологически предшествующей «Чужим», – рассказывает не только о создании, взбунтовавшемся против создателей. Андроид Дэвид в исполнении Майкла Фассбендера претендует на роль создателя сам. И это злой создатель.
Он выбирает себе имя, взглянув на скульптуру Микеланджело. Планета, природные условия которой так похожи на земные, становится для него мастерской, где он творит как гений Возрождения, набрасывая эскизы Чужих и проводя генетические эксперименты с целью создания совершенного организма. Прекрасная дизайнерская идея – скрестить Гигера с Леонардо. Как если бы Да Винчи нарисовал иллюстрации «Некрономикона».
И это не единственное, от чего в «Завете» захватывает дух. В начале фильма космический корабль с колонией переселенцев на борту разворачивает «солнечный парус», о котором мы читали в советской фантастике, но в кино, кажется, еще не видели. Величественное зрелище!
По алфавиту
«Чужой. Завет» впервые нарушает алфавитную последовательность имен персонажей-андроидов. В первом «Чужом» андроида звали Ash (A), во втором – Bishop (B), в четвертом – Call (C). Теперь есть David (D), но второго андроида – близнеца – зовут Walter (W). Эти имена выбраны в честь продюсеров фильма Дэвида Гилера и Уолтера Хилла.
Но величественное в «Завете» соседствует с нелепым, почти пародийным – вроде сцены, в которой андроид Дэвид предлагает одному из астронавтов заглянуть в кокон Чужого: «Смотри, как там красиво!» Или нового эпизода предательства с поцелуем, в котором Дэвид тянется губами к своему двойнику – андроиду следующего поколения Уолтеру, прилетевшему с людьми на корабле «Завет».
А в обязательной программе космического хоррора Ридли Скотт слишком часто пренебрегает элементарной логикой – астронавты ведут себя на незнакомой планете с такой беспечностью, что рискуют не дожить даже до встречи с Чужим. Быстро идущая в расход команда «Завета» почти не интересует режиссера, и даже героиня Кэтрин Уотерстон – местоблюстительница отсутствующей Рипли – фигура явно второго плана (на первом выясняют отношения два андроида – Фассбендера). До мелочей ли при таком замысле, таком размахе. Скучно убивать персонажей поодиноче, когда можно снять в антураже чужой планеты буквально казни египетские, которые Ридли Скотт уже отрепетировал в библейском пеплуме «Исход. Боги и цари». Но если там были жабы, саранча и крокодилы, то тут, натурально, дождь из Чужих.
Источник
