Биография Стива Джобса. Часть 6. Возвращение в Apple
Мы продолжаем знакомить Вас с биографией Стива Джобса. В сегодняшней статье речь пойдет об отрезке его жизни, в котором Стив возвращается в созданную им компанию. После прекращения связей с Apple он несколько лет пытался найти себя, основав NeXT inc и купив Pixar. Деятельность мультипликационной студии шла вверх, а вот компьютерный бизнес зашел в тупик.
Джобс сам сделал первый шаг и начал вести переговоры с Apple. На тот момент «яблочная» компания переживала не лучшие времена, однако, предложение о покупке компании NeXT inc было отвергнуто в 1994 году. Когда через два года совет директоров Apple признал глубину кризиса, было принято решение возобновить переговоры с Джобсом. К концу года были улажены все формальности, Apple поглотила NeXT inc, а Стив вернулся в созданную им компанию на должность «советник председателя». Возвращение Джобса предотвратило появление Windows NT на Mac. К тому времени Билл Гейтс доволно настойчиво предлагал такую идею совету директоров Apple.
Вскоре у Apple появился новый слоган «Think Different» («Думай иначе»), многие подумали, что новый девиз — ответ IBM с их лозунгом «Think» («Думай»). Началось резкое сокращение расходов Apple. Через год Джобс был назначен на пост CEO и, фактически, возглавил компанию. К тому моменту он закрыл множество проектов, в которые не верил лично и уволил более 3 000 сотрудников. В то время большинство работников боялось пересечься с Джобсом в лифте или коридоре и быть уволенным. Стив расторг все договора об использовании ПО Apple другими производителями. Такие соглашения были подписаны за время отсутствия Джобса и несколько мелких компаний продавали свою технику с «яблочным» ПО. Джобс заявил, что весь ассортимент Apple сокращается всего до четырех моделей компьютеров. Среди них были стационарный и портативный компьютеры, каждый из которых был в модификациях для простого пользователя и для профессионала. Снова в моделях начал диктовать условия дизайн. Джобс считал его первостепенным, а технологическая начинка отходила на второй план. Джобс назначил Джони Айва на пост вице-президента по промышленному дизайну. Он считал Айва родственной душой и сильно сблизился с ним.
Джобс все же пошел на сотрудничество с Microsoft, продав им ряд разработок в сфере пользовательского интерфейса. Гейтсу было позволено инвестировать в Apple $150 млн. В результате переговоров Microsoft начала разработку Office для Mac, а Internet Explorer стал браузером по-умолчанию.
Первым совместным творением Джобса и Айва стал iMac G3. Полупрозрачный корпус модели символизировал единство технологий и дизайна. По этому поводу Стив громко заявил:
Задняя часть нашего компьютера выглядит лучше, чем передние части всех других ПК.
iMac G3 на тот момент стал самым продаваемым ПК Apple, причем для трети купивших этот был первый компьютер. Джобсу вновь удалось создать простой продукт, который не отталкивает и не пугает потребителей. К 1999 году Apple выбралась из ямы и снова начала получать прибыль. Джобс начал задумываться об открытии собственной сети магазинов. Для этого была создан секретный проект. Посвящено в детали было всего несколько человек. Был арендован большой склад, в котором проектировалось помещение магазина. Изначально предполагалось сделать его похожим на дизайнерскую мастерскую и разделить на секции согласно выпускаемым продуктам. Позже от этой идеи отказались, а оформили все в минималистской манере. Так же появилась идея о создании «бара гениев» (Genius Bar). Это нечто среднее между барной стойкой и рецепцией, а размещались за ним лучшие сотрудники компании в области консультирования, которых нескромно назвали «гениями».
19 мая 2001 в городах Маклин (Вирджиния) и Глендейл (Калифорния) были открыты первые Apple Store. Джобс лично утверждал каждый элемент дизайна помещений. После громкого открытия последовал некий спад интереса покупателей, однако за три года работы сети магазинов удалось добиться показателя в 5 400 посетителей в неделю.
Дела пошли вверх и Джобс потихоньку начал задумываться о выходе на новый рынок — рынок музыки. Об этом читайте в следующей статье рубрики.
Источник
[Стив Джобс. Биография.] Глава 24. Часть первая. Ожидание за кулисами.
Глава 24. Возрождение.
Для проигравшего сегодня поздней придет пора побед
Ожидание за кулисами
«Редко встретишь художника в возрасте за 30 или за 40, который еще в состоянии сделать действительно важный вклад», заявил Джобс, когда ему исполнилось тридцать.
Он говорил Ларри Эллисону, что стратегия его возвращения подразумевала продажу NeXT компании Apple, назначение в совет директоров и готовность быть начеку на случай, если исполнительный директор Гил Амелио вдруг споткнется. Эллисона могли озадачить слова Джобса, когда он настаивал на том, что мотивируется не деньгами, но частично это было правдой. У него не было ни громадных потребностей в потреблении, как у Эллисона, ни филантропических импульсов, как у Гейтса, ни стремления сражаться с соперниками за высокую строчку в рейтинге Forbes. Вместо этого потребности его эго и личные позывы влекли его к поиску самореализации в создании наследия, которым будут восхищаться люди. При этом наследие это имело двойственную структуру: с одной стороны это были инновационные продукты, с другой – долговечная компания. Он хотел попасть в пантеон куда более великих людей – Эдвина Лэнда, Билла Хьюлетта и Дэвида Пакарда. И самый лучший способ достичь этого состоял в том, чтобы вернуться в Apple и отвоевать свое королевство.
Однако даже когда кубок власти уже был так близко к его губам, он неожиданно почувствовал нерешительность и неуверенность. Джобс официально вернулся в Apple в январе 1997 года в качестве советника с неполной ставкой, как он и обещал Амелио. Он начал укреплять позиции в некоторых сферах, связанных с кадрами: особенно в деле защиты сотрудников, которые перешли из компании NeXT. Но во всем остальном он действовал на удивление пассивно. Решение о том, чтобы попросить его не вступать в совет директоров, оскорбило его, и он чувствовал унижение от того, что ему поручили управлять подразделением компании по разработке операционной системы. Таким образом Амелио удалось создать ситуацию, в которой Джобс был одновременно и внутри компании, и снаружи, что вряд ли способствовало сохранению мира. Позднее Джобс вспоминал:
Гил не хотел, чтобы я был рядом. А я всегда считал его занудным болваном. Я знал это до того, как продал ему свою компанию. Мне казалось, что меня собираются периодически использовать для участия в мероприятиях вроде Macworld, то есть только в качестве шоумена. Это меня устраивало, потому что я еще работал в Pixar. Я арендовал офис в центре Пало Альто, где я мог работать несколько дней в неделю, и между делом на один-два дня наведывался в Pixar. Это была очень приятная жизнь. Я мог не спешить и больше времени проводить с семьей.
Джобса действительно использовали и дали выступить на конференции Macworld в начале января, что укрепило его во мнении о том, что Амелио был «занудным болваном». Около четырех тысяч преданных фанатов сражались за места в бальной зале отеля San Francisco Marriott, чтобы услышать обращение Амелио. Представил его популярный актер Джефф Голдблум.
«В фильме «Парк Юрского периода: Затерянный мир» я играю специалиста по теории хаоса, – сказал он. – Я сделал вывод, что это дает мне полное право выступать на мероприятии Apple»
Потом он повернулся лицом к Амелио, который вышел на сцену, одетый в вычурный клубный пиджак и рубашку с воротником-стойкой, застегнутую на все пуговицы. Как отметил журналист Wall Street journal Джим Карлтон, он был похож на «комика из Лас-Вегаса». А технологический автор Майкл Малоун пошутил, что «именно так выглядел бы ваш недавно разведенный дядюшка на своем первом свидании».
Куда более серьезной проблемой было то, что Амелио, уходя в отпуск, серьезно поругался со спичрайтерами и оказался репетировать свое выступление. Когда Джобс появился за кулисами, его очень расстроил творившийся на сцене хаос. Он закипал от ярости, наблюдая за тем, как Амелио, стоя на подиуме, продолжал свою бессвязную и бесконечную речь. Амелио были незнакомы тезисы выступления, которые высвечивались на его телесуфлере, из-за чего он пытался импровизировать. Это не помогало, и часто он терял нить своего выступления. Прошло больше часа, и публика начала приходить в ужас. К счастью, в его спиче было несколько перерывов, которые активно приветствовались аудиторией. Во время одного из таких перерывов на сцену вышел певец Питер Гэбриел, который продемонстрировал новую музыкальную программу. Также в какой-то момент Амелио указал на Мухаммеда Али, который сидел в первом ряду. Легендарный боксер должен был выйти на сцену, чтобы рассказать о сайте, посвященном болезни Паркинсона. Однако Амелио так и не пригласил его на сцену и даже не объяснил, зачем Али вообще присутствовал на мероприятии.
Амелио зовет Возняка, Джобс остается в тени (1997 год)
Невнятное бормотание Амелио продолжалось еще более двух часов, прежде чем он, наконец, вызвал на сцену человека, которого всем так хотелось поприветствовать.
«Когда Джобс выбежал на сцену, он излучал уверенность, стиль и нечеловеческий магнетизм, являясь антиподом несуразному Амелио, – писал Карлтон. – Пожалуй, даже возвращение Элвиса не смогло бы затмить это событие по степени сенсационности»
Толпа вскочила на ноги и устроила ему ошеломительную овацию, которая продлилась более минуты. Десятилетие безвременья осталось позади. Наконец, Джобс взмахом руки успокоил толпу и сразу приступил к изложению проблем.
«Нам нужна новая искра, чтобы разжечь костер, – сказал он. – В течение десяти лет Mac не демонстрировал никакого прогресса, и Windows догнала нас. Поэтому нам нужно создать операционную систему, которая была бы еще лучше»
Ободряющая речь Джобса могла бы стать оптимистичным финалом удручающего выступления Амелио. Но, к сожалению, затем последний вернулся на сцену и продолжил свое бормотание еще примерно на час. Наконец, по прошествии более трех часов с начала шоу Амелио закончил его, вызвав на сцену Джобса, а также, к удивлению многих, Стива Возняка. На этот раз публика вновь неистовствовала, однако на лице Джобса невооруженным глазом можно было разглядеть раздражение. Он явно избегал участия в выступлении трио триумфаторов, вскинувших руки вверх. Вместо этого он медленно переместился ближе к краю сцены.
«Он бесцеремонно испортил заключительный момент, который я запланировал, – поздней пожаловался Амелио. – Собственные чувства были для него важней, чем положительная реакция прессы на мероприятие Apple»
Прошло всего семь дней с того момента, как Apple вступила в новый год, но было уже очевидно, что равновесие в компании нарушено.
Джобс немедленно расставил на высшие посты в Apple людей, которым он доверял. «Я хотел быть уверенным в том, что очень хорошие специалисты, пришедшие из NeXT, не получат удар ножом в спину от менее компетентных людей, которые занимали руководящие посты в Apple», вспоминал он. На вершине его списка болванов находилась Эллен Хэнкок, которая больше склонялась к выбору операционной системы Solaris от компании Sun, чем продукта от NeXT. Особенно это усугубилось, когда она продолжала выражать желание использовать ядро Solaris в новой операционной системе Apple. На вопрос журналиста о том, сыграл ли Джобс какую-либо роль в принятии этого решения, она ответила лаконично:
Но она ошибалась. Первый шаг Джобса состоял в том, чтобы перенести ее обязанности на плечи двух его друзей из компании NeXT.
В качестве главы отдела разработки программного обеспечения он назначил своего приятеля Эви Теваняна. На пост отдела аппаратного обеспечения он пригласил Джона Рубинштейна, который выполнял ту же задачу в NeXT, когда у нее еще было аппаратное подразделение. Когда Джобс позвонил Рубинштейну, тот проводил отпуск на острове Скай.
«Apple нуждается в помощи,– сказал он. – Готов вступить в команду?»
Рубинштейн согласился. Он вернулся в Калифорнию вовремя и успел посетить Macworld, чтобы увидеть сценическое фиаско Амелио. В действительности все оказалось гораздо хуже, чем они ожидали. Во время совещаний они с Теваняном обменивались такими взглядами, будто попали в какой-то сумасшедший дом. Люди излагали какие-то невнятные фразы, в то время как Амелио сидел во главе стола и, казалось, пребывал в ступоре.
Джобс приходил в офис нерегулярно, но часто беседовал с Амелио по телефону. И когда он добился, чтобы Теваняну, Рубинштейну и другим были доверены высшие посты, он переключил свое внимание на чрезмерно раздутый модельный ряд продуктов. Одним из главных источников его раздражения был Newton – карманный компьютер, который мог похвастаться способностью распознавать рукописный текст. Он был не таким уж плохим, как его выставляли авторы шуток и комиксов Doonesbury, но Джобс все равно его ненавидел. С самого начала его бесила идея о необходимости использования стилуса или ручки, чтобы писать ими на экране.
«Бог дал нам десять стилусов, – говорил он, размахивая своими пальцами. – Давайте не будем изобретать новых»
Помимо всего прочего, он рассматривал Newton как главное изобретение Джона Скалли, его любимый проект. Одно это обстоятельство делало этот продукт нежизнеспособным в глазах Джобса.
«Вам надо закрыть проект Newton», однажды сказал он Амелио по телефону. Предложение было крайне неожиданным и вызвало у Амелио негативную реакцию:
«Как это – закрыть? – спросил он. – Стив, ты хоть понимаешь, во сколько это может нам обойтись?»
«Закройте его, ликвидируйте, избавьтесь от него, – настаивал Джобс. – Неважно, сколько это будет стоить. Люди поблагодарят вас, если вы от него избавитесь»
«Я проанализировал Newton и считаю, что он принесет нам большую прибыль, – заявил Амелио. – Я против идеи о том, чтобы избавиться от него»
Тем не менее, в мае он объявил о планах по отделению команды Newton в самостоятельную компанию. Это стало началом неуклюжего и неминуемого скатывания Newton в могилу, которое продлилось один год.
Теванян и Рубинштейн периодически приходили к Джобсу домой, чтобы держать его в курсе дел, и уже скоро почти вся Кремниевая Долина знала, что Джобс незаметно перехватывает власть у Амелио. Ничего макиавеллистского тут не было: просто Джобс оставался самим собой. Стремление к контролю было неотъемлемой составной частью его личности. Журналист Financial Times Луиз Кехо, которая предвидела это, когда брала у Джобса и Амелио интервью во время декабрьского мероприятия, первой написала об этом статью.
«Г-н Джобс получил всю полноту реальной власти, – сообщила она в конце февраля. – Говорят, что именно он отвечает за принятие решений о том, какие аспекты деятельности Apple необходимо ликвидировать. Г-н Джобс добился того, чтобы несколько его бывших коллег по Apple вернулись в компанию. По их словам, это свидетельствует о том, что он серьезно планирует сконцентрировать власть в своих руках. Как сообщает одно из доверенных лиц г-на Джобса, он решил, что г-н Амелио и его назначенцы вряд ли смогут оживить Apple. Поэтому он намеревается заменить их, чтобы гарантировать выздоровление «своей компании»
В том же месяце Амелио должен был выступать на годовом собрании акционеров и объяснять, почему по итогам четвертого квартала 1996 года продажи упали на 30% относительно аналогичного периода предыдущего года. Акционеры выстроились в очереди у микрофонов, чтобы излить на него свою злобу. При этом Амелио даже не заметил, что то собрание было провальным для него.
«Выступление было признано одним из самых лучших, которые я когда-либо проводил», поздней писал он.
Тем не менее, Эд Вулард, бывший исполнительный директор концерна DuPon, который в тот момент был председателем совета директоров Apple (Марккула был понижен до заместителя председателя), был в смятении. «Это просто катастрофа», прошептала ему жена посреди мероприятия. Вулард согласился.
«Гил пришел на собрание очень хорошо одетым, но выглядел и вел себя на нем совершенно по-дурацки, – вспоминает он. – Он не отвечал на вопросы, сам не понимал, о чем говорит, и совсем не производил впечатления уверенного в себе человека»
Вулард поднял трубку и позвонил Джобсу, с которым никогда в жизни не встречался. Для начала он пригласил Джобса в Делавэр, чтобы пообщаться с топ-менеджерами DuPont. Джобс отказался, но, как вспоминает Вулард, «эта просьба была лишь предлогом, чтобы встретиться с ним и поговорить о Гиле». Он перевел разговор в нужное направление и попросил Джобса откровенно рассказать о том впечатлении, которое на него производил Амелио.
Вулард вспоминает, что Джобс вел себя достаточно осмотрительно и тактично выражал мнение, что Амелио находится не на своем месте. Джобс же заявляет, что он высказывался более жестко:
Я думал про себя: либо я скажу правду о том, что Гил болван, либо я солгу, умолчав об этом. Ведь он является членом совета директоров, и я обязан говорить ему то, что думаю. С другой стороны, если я скажу ему, а он скажет Гилу, после этого Гил больше никогда не будет слушаться меня и вып**дит из компании людей, которых я привел в Apple. Все эти мысли пронеслись у меня в голове менее чем за тридцать секунд. Наконец, я решил, что обязан сказать этому человеку правду. Я очень волновался за судьбу Apple и поэтому должен был так поступить. Я сказал, что этот парень – самый ужасный управленец, которого я когда-либо видел, и если бы исполнительным директорам выдавали лицензии, он бы никогда ее не получил. Когда я повесил трубку, я подумал, что, возможно, поступил сейчас очень глупо.
Той весной Ларри Эллисон встретил Амелио на вечеринке и представил его технологическому журналисту Джине Смит, которая спросила у него, как обстоят дела у Apple.
«Вы знаете, Джина, Apple похожа на корабль, – ответил Амелио. – Этот корабль под завязку набит сокровищами, но в его корпусе есть пробоина. И моя задача состоит в том, чтобы заставить всех грести в правильном направлении»
Смит озадаченно взглянула на него и спросила:
«Ну а что же делать с пробоиной?»
С тех пор Эллисон и Джобс часто высмеивали этот монолог о корабле.
«Когда Ларри рассказал мне эту историю, мы сидели с ним в суши-баре, и я буквально свалился со стула от смеха, – вспоминает Джобс. – Он был просто каким-то клоуном, но при этом воспринимал себя так серьезно. Он настаивал на том, чтобы все называли его «доктор Амелио». Такие вещи всегда являются признаком того, что с человеком что-то не так»
Хорошо осведомленный технологический журналист издания Fortune Брент Шлендер, который был знаком с Джобсом и его позицией по сложившейся ситуации, в марте опубликовал статью, где описывал заварушку в компании.
«Компания Apple Computer из Кремниевой долины, являющаяся образцом дурного управления и несбывшихся технологических мечтаний, вновь вступила в стадию кризиса, – пишет он. – Пока она медленно и неуклюже пытается преодолеть дрязги, продажи стремительно падают, технологическая стратегия зашла в тупик, а знаменитый бренд дышит на ладан. Для сторонников макиавеллистской теории о государстве все выглядит так, будто Джобс, невзирая на соблазны Голливуда (недавно он возглавил студию Pixar – создателя «Истории игрушек» и других компьютерных мультфильмов), планирует захватить власть в Apple»
Эллисон вновь публично озвучил идею о недружественном поглощении компании и назначении на должность исполнительного директора его «лучшего друга» Джобса.
«Стив – единственный, кто может спасти Apple, – сказал он журналистам. – Пусть он скажет свое слово – и я немедленно готов ему помочь»
Подобно третьему возгласу мальчика из притчи о том, что бегут волки, последние заявления Эллисона остались практически без внимания. Тем не менее, поздней в том же месяце он заявил Дэну Гиллмору из San Jose Mercury News, что создает группу инвесторов для сбора суммы в размере 1 миллиарда долларов с целью приобретения мажоритарного пакета Apple (в то время рыночная капитализация компании составляла 2,3 миллиарда долларов). В день выхода публикации курс акций Apple подскочил на 11%. Чтобы прибавить своей инициативе легкомыслия, Эллисон создал электронный адрес, savapple@us.oracle.com, на который любой представитель общественности мог писать и выражать мнение о том, следует ли ему реализовывать свою идею.
Джобса забавляла та роль, которую выбрал сам для себя Эллисон. «Время от времени Ларри поднимал этот вопрос, – сказал он журналисту. – Я пытался объяснить ему, что моя должность в Apple – это советник». Амелио в свою очередь был очень рассержен. Он позвонил Эллисону, чтобы отругать его, но тот даже не удосужился подойти к телефону. Тогда он позвонил Джобсу, чей ответ был хоть и дипломатичным, но достаточно искренним. «Я действительно не понимаю, что происходит, – сказал он Амелио. – Я считаю, что это все полное безумие». Потом он сделал заявление, которое уже совсем нельзя было назвать искренним:
«У нас с вами хорошие отношения»
Джобс мог бы положить конец всем этим домыслам, просто опубликовав заявление, в котором бы отказался от идеи Эллисона. Однако он не стал этого делать, что еще больше раздосадовало Амелио. Он занял пассивную позицию, что не только служило его интересом, но и соответствовало его натуре.
Однако пресса в тот период была настроена против Амелио. В Business Week вышла история с обложки, заголовок которой вопрошал: «Пойдет ли Apple под нож?»; издание Red Herring опубликовало редакторскую статью под названием «Гил Амелио, уходи по-хорошему»; а журнал Wired вышел с обложкой, на которой логотип Apple был распят, как Пресвятое сердце, увенчан терновым венцом и дополнен заголовком «Молитесь». Майк Барникл из Boston Globe, критикуя годы Apple за годы бездарного менеджмента, написал:
«Как эти идиоты могут продолжать получать свою зарплату, если они взяли единственный компьютер, на который можно было глядеть без страха, и превратили его в технологический эквивалент пойла Red Sox?»
Когда Джобс и Амелио в феврале подписали контракт, Джобс энергично провозгласил: «Нам с вами нужно обязательно куда-нибудь сходить и отметить это дело бутылочкой хорошего вина!». Амелио предложил отведать вина из его личного погреба в компании жен. В результате о дате праздника они смогли договориться только в июне, и, несмотря на растущее напряжение, неплохо провели время. Еда и вино были такими же разными, как и сами гости. Амелио взял с собой бутылку Cheval Blanc 1964 года и Montrachet, каждая из которых стоила примерно по 300 долларов. Джобс же выбрал для ужина вегетарианский ресторан в Редвуд-Сити, где общая сумма счета составила 72 доллара. Впоследствии жена Амелио отмечала:
«Он такой очаровательный, как и его жена»
Если Джобс этого хотел, он мог очаровывать и обольщать людей, что ему очень нравилось. Люди вроде Амелио и Скалли позволяли себе верить в то, что если Джобс обольщает их, то это означает, что он испытывает к ним уважение и симпатию. Такое впечатление он зачастую усиливал тем, что умасливал фальшивой лестью тех, кто испытывал в ней потребность. Но Джобс мог любезничать с людьми, которых он ненавидел, так же легко, как мог оскорблять тех, кого любил. Амелио не замечал этого, потому что, как и Скалли, он жаждал завоевать расположение Джобса. На самом деле, те слова, которые он использовал для описания своего желания построить с Джобсом хорошие отношения, почти не отличаются от слов, которые в свое время говорил Скалли.
«Когда я пытался решить какую-либо проблему, я мог обсудить ее с ним, – вспоминает Амелио. – В девять случаях из десяти мы приходили к консенсусу»
Каким-то образом ему удалось убедить себя в том, что Джобс действительно уважал его: «Я был заворожен тем, как ум Стива подходил к решению проблем, и чувствовал, что мы строили с ним отношения, основанные на взаимном доверии»
Крушение иллюзий у Амелио произошло спустя несколько дней после их ужина. Во время переговоров он настоял на том, чтобы Джобс удерживал у себя принадлежавшие ему акции Apple как минимум в течение шести месяцев, а желательно и дольше. Этот срок истек в июне. Когда Джобс продал свой пакет в размере 1,5 миллиона акций, ему немедленно позвонил Амелио.
«Я скажу всем, что проданные акции не принадлежат тебе, – сказал он. – Помнишь, мы с тобой договорились, что ты не будешь подавать акции, предварительно не посовещавшись с нами?»
Амелио рассмотрел этот ответ как подтверждение того, что Джобс не продавал свои акции, и опубликовал заявление, в котором об этом говорится. Однако когда вышла статистика Комиссии по ценным бумагам, в ней было обнародовано, что Джобс действительно продал акции. «Черт возьми, Стив, я же тебя открыто спрашивал про эти акции, и ты отрицал, что продал их». Джобс сказал Амелио, что продал их во время «приступа депрессии» по поводу плачевного состояния Apple и не признавался в этом, потому что ему было «немного стыдно». Когда Джобса спросили об этом несколько лет спустя, он просто ответил:
«Я счел, что мне просто не нужно сообщать об этом Гилу»
Почему Джобс ввел Амелио в заблуждение по поводу акций? Одна причина проста: иногда Джобс избегал того, чтобы говорить правду. Однажды Гельмут Зонненфельт сказал о Генри Киссинджере:
«Он лжет не потому, что это в его интересах, а потому что это в его характере»
В характере Джобса было лгать или сохранять таинственность, когда он считал это оправданным. Но в то же время он имел склонность иногда быть до жестокости искренним, говоря такую правду, которую многие из нас часто стараются приукрашивать или вовсе замалчивать. Склонность к лжи и стремление к высказыванию правды были разными аспектами его ницшеанской позиции, заключавшейся в том, что обычные правила на него не распространяются.
Источник
